Синдром Коперника - Страница 108

108

— У Грэга не было семьи. Ни у кого из моих парней нет семьи.

— Понимаю.

— Не волнуйтесь, Дамьен, я отвезу вас в клинику.

— Мы с вами, — вмешалась Люси.

— Нет. Это ни к чему. Виго лучше не высовываться. В принципе легавые не должны пронюхать о конюшнях, но как знать, может, они ведут наблюдение за всем кварталом. Люси, ты лучше посмотри, что на этих чертовых дисках. Жалко, если окажется, что мы зря уродовались. Девушка не стала настаивать:

— О'кей. Идет.

— Здесь осталось несколько старых компьютеров, думаю, ты справишься.

Дамьен допил второй бокал виски и с трудом поднялся:

— Едем, Стефан. Мне бы хотелось вернуться поскорее.

Баджи подставил ему руку, и они направились к мощеному проходу, ведущему во двор.

— Мы будем держать вас в курсе. Люси, мы на тебя рассчитываем. Раскопай что-нибудь! — бросил Лувель, захлопывая за собой дверь.

Хлопок гулко отозвался под каменным сводом. Я налил себе вторую порцию виски и закурил. Впервые за долгое время.

— А вы в порядке, Виго? — с беспокойством спросила Люси.

Она села рядом со мной в кресло Лувеля. Я пожал плечами:

— Ну, насколько это возможно… Вообще-то не очень.

— Я…

В нерешительности она замолчала. Потом все же заговорила:

— Мы знакомы совсем недолго, Виго, но я хотела сказать, что считаю вас очень… очень храбрым. Вот. Это может показаться смешным, но я должна была вам это сказать. И у нас в СфИнКсе не я одна так думаю…

Я улыбнулся:

— Спасибо. Это очень мило. Но знаешь, Люси, боюсь, ты путаешь смелость и отчаяние. Я сильный лишь потому, что мне нечего терять. Совсем нечего. У меня даже имени нет.

— Правда? — Она нахмурилась одновременно недоверчиво и лукаво. — А я-то думала, есть что… Та женщина-полицейский с площади Клиши…

Застигнутый врасплох, я опустил голову:

— Сам не знаю.

— Ну же! Вам меня не провести. Вы ведь влюблены, Виго!

От изумления у меня округлились глаза. Я не был готов к таким подначкам… Но это было в духе Люси. Я уже немного разбирался в ее характере. Она всегда говорила без обиняков.

— Влюблен? — Я пытался защищаться. — Да я даже не знаю, что это такое!

Она рассмеялась:

— Ну не мне же вас учить! Я по меньшей мере на пятнадцать лет младше.

— Что с того? Подозреваю, что подростки в этих делах разбираются лучше меня, — улыбнулся я.

Какое-то время я наблюдал за ней, потом тоже решился ее подколоть:

— А сама-то ты влюблена?

— Я? — воскликнула она. — Вы смеетесь? Когда мне! К тому же девушка, помешанная на информатике, их пугает…

— Можешь мне поверить: шизофрения пугает еще больше…

Она снова радостно рассмеялась.

И тут я почувствовал, что глухая тревога, которая не покидала меня после нашей вылазки в Дефанс, понемногу рассеивается. Поболтать вот так с молодой женщиной пошло мне на пользу. В нашей дружеской перепалке присутствовала чудесная легкость, непринужденность, которой мне так не хватало!

Я окинул взглядом конюшни. Подумал, что в несоответствии между серьезным настроем группы СфИнКс и юностью Люси или тихим безумием Лувеля есть что-то гротескное.

— Люси, — сказал я наконец. — Почему ты этим занимаешься? Я имею в виду… СфИнКс… Ведь должны быть какие-то причины?

Она пожала плечами:

— Как и у вас, как и у Дамьена… Из любви к правде.

Я поморщился:

— Не надо! Дело ведь не только в этом…

В свою очередь, она, казалось, была удивлена моим вопросом. Чуть ли не смущена.

— Вы знаете… У каждого из нас свои собственные мотивы. У Дамьена, Марка, Сака, у меня… Каждый пришел к этому сам. И потом, я из тех, кто всегда на баррикадах… Лувель надо мной подсмеивается, дразнит революционным переростком, но в чем-то он прав…

— Вечно разыскивать правду о других — отличный способ никогда не искать правду о себе, верно?

Она слабо качнула головой:

— Надумали заняться доморощенной психологией? Хотя да, вы правы, дело отчасти в этом. Чуть-чуть.

Тут я почувствовал, что больше она ничего не скажет. Я вспомнил о том, как сам боялся своего неумения общаться с другими. Хронической неспособности рассказывать другому человеку о себе, делиться сокровенными мыслями… В сущности, в этом есть и что-то хорошее. Остается место для тайны, для неожиданности. Каждый имеет право на свой тайный сад. Мой сад пока под паром.

— Вам бы не помешал отдых, — заключила она, вставая. — В кладовке есть кровать и даже маленькая ванная. Конечно, там все запущено, но сойдет… А я засяду за работу.

Я кивнул. Отдых точно бы не помешал, да и, как ни крути, толку от меня мало. Я посмотрел, как она устраивается в одном из стойл-кабинетов, и прилег в той комнатке, которую она мне показала.

Это был настоящий чулан, сырой, темный, битком набитый старой мебелью, сломанными светильниками, книгами, картонными коробками… Целый час я проворочался, пытаясь уснуть в густой темноте заброшенного погреба. Не отпускавшее меня напряжение не давало мне сомкнуть глаз. Стоило мне опустить веки, передо мной вставала та же картина: направленный на меня пистолет и моя рука, сжимающая оружие и не способная нажать на спусковой крючок. А потом это чувство разделенной смерти. Кончина по доверенности. Зеркало, которое разбивается. Невыразимое, неописуемое чувство. Но это был я. Тот, кем я стал.

Когда я понял, что пытаться заснуть бесполезно, рука сама собой потянулась к карману, и я извлек оттуда мобильный, оставленный мне Лувелем. В нерешительности я смотрел на экран. Может быть, стоит попытать удачу еще раз? Неужели я не могу просто забыть? С чего бы ей отвечать мне теперь? И какое у меня право беспокоить ее? Она просила ей не звонить…

108