Синдром Коперника - Страница 88

Отставной полицейский согласился принять нас в тот же вечер в своей квартире в Двадцатом округе. Похоже, пенсия не позволяла старому холостяку шиковать, и в его двухкомнатной квартирке царил еще больший бардак, чем у Аньес. Я улыбнулся при мысли, что стражи порядка, как видно, склонны пренебрегать им в собственном жилище… Судя по количеству книг, заполонивших полки и шкафы, Берже был библиофилом. По пути Лувель, который успел кое-что раскопать в компьютере, рассказал мне, что за последние годы бывший полицейский стал соавтором двух книг о подземном Париже.

Берже было под семьдесят. Упитанный, с округлым красным лицом и горящим взглядом, редкие седые волосы зачесаны на широкую лысину.

Мы представились ему журналистами, друзьями Аньес, собирающими информацию о подземной жизни города. Поначалу он отказался с нами встречаться, объясняя это тем, что уже сотни раз отвечал на подобные вопросы и что тема себя исчерпала, но в конце концов «из дружбы к Аньес» уступил.

— Что нового вы можете рассказать в репортаже о подземельях Парижа? Все уже сказано, на эту тему сняты десятки документальных фильмов. Вы читали мои книги? В них все, что я знаю…

Я обернулся к Лувелю в надежде, что у него найдется что возразить, — мне в голову ничего не приходило.

— Месье Берже, поговорим откровенно, — со значительным видом произнес Дамьен. — Мы не просто готовим документальный фильм о катакомбах. Мы проводим журналистское расследование.

— В самом деле? — прервал его бывший полицейский, посмеиваясь.

Лувель не сбавил тон:

— Мы полагаем, что, возможно, в городских подземельях происходит нечто, связанное с терактом 8 августа.

Это был рискованный ход. Хакер решился на полупризнание, которое показалось мне слишком смелым. Стоило ли вызывать у майора подозрения, намекая на истинную цель нашего расследования? И так приходить сюда было опасно, хоть и с бритой головой. Но Лувель, возможно, прав. Упоминание истинных мотивов наших поисков позволяло замаскировать полуправдой нашу выдумку насчет журналистов.

Берже нахмурился:

— Террористы под Парижем? Странно. Полиция в курсе всего, что творится в подземельях…

— Поговаривают о парнях, которые тайно спускаются в катакомбы…

— Представьте себе, именно они — наши самые надежные информаторы, — ответил старик. — Мы знаем наперечет всех «диггеров» — так они сами себя называют. Мы закрываем глаза на их существование, а взамен они сообщают нам обо всем необычном, что происходит в парижских подземельях.

Он говорил так, словно все еще состоял на службе, не в силах забыть о призвании, которому посвятил всю жизнь.

— Отдел, которым я руководил, занимается скорее профилактикой преступности, чем ее пресечением… Во время рейдов мы проверяем документы у тех, кто болтается по подземелью, и предупреждаем их об опасности, но протокол составляем редко. Таким образом, отдел располагает очень точной базой данных, в которую включены все диггеры, с указанием имен, прозвищ, а то и клуба, к которому они принадлежат… Это самый надежный источник информации. Если что-то не так, диггеры ставят нас в известность. Таким образом они поддерживают с нами добрые отношения, стремятся завоевать нашу благосклонность. Поэтому мне трудно поверить, что террористы могут чем-то заниматься в катакомбах и чтобы полиция об этом не прознала.

Лувель медленно кивнул:

— А вы уверены, что все подземелья известны полиции?

— Ну разумеется! Во-первых, существует «Жиро» — план, которым пользуются диггеры, они сами его регулярно обновляют. А еще в распоряжении подземной полиции имеется куда более подробный план всего, что находится под городом: выработанные меловые карьеры, стоки, подлинные катакомбы, различные службы метро, сети телефонной и пневматической связи. Существуют также секретные подземные помещения, например бункеры времен Второй мировой войны, укрытия пассивной обороны…

— Работы у полиции хоть отбавляй.

— Так и есть, — согласился майор Берже. — Я частенько напоминал начальству, что наших сил недостаточно для выполнения поставленных задач… Следует знать, что под Парижем полно пустых, неиспользуемых помещений, таких как недостроенные туннели метро и даже целые заброшенные станции. Под Дефанс, например, построена огромная станция метро, которую так никогда и не открыли…

Я не удержался и бросил Лувелю многозначительный взгляд.

— Под Дефанс? — переспросил хакер.

— Да. Вы даже не представляете, сколько заброшенных помещений под плитами Дефанс… Но я вижу, к чему вы клоните! Теракт произошел в квартале Дефанс… Вы же не думаете, что террористы могли находиться в этих помещениях, оставаясь незамеченными…

— Террористы не могли. Но возможно, под Дефанс есть что-то, имеющее отношение к теракту. А какие там помещения?

— Я же сказал, там всего полно. Под эспланадой, на площади в десятки гектаров, сооружены подземные уровни, которые простираются до самой Сены. Там расположены парковки, подвальные помещения торговых центров, транспортные пути, автодорога и целая куча технических устройств… А между ними остались незанятыми огромные помещения, которые пришлось просто закрыть. Некоторые из них стали легендами. Служащие Центра обустройства территории Дефанс — ЦОТД — называют их «затонувшими соборами».

— Забавно.

— Да. Это вошло в фольклор. Про них рассказывают множество историй. Например, в девяносто первом году «Радио Нова» без официального разрешения провело в одном из таких помещений две вечерние передачи. А еще этот художник, Раймон Моретти, при поддержке Пикассо и тогдашнего министра культуры — кажется, это был Дюамель, — в семьдесят третьем году получил огромное помещение для гигантской скульптуры, над которой он работал несколько лет. В конце концов его творение прозвали «чудовищем Дефанс»… Кажется, так его окрестил Кессель.